самый дорогой и самый опасный деликатес Японии
Рыба фугу известна также как такифугу и рыба-собака. О том, что употребление рыбы фугу в пищу может быть смертельно опасным знают, пожалуй, даже дети. Но почему же тогда эта рыба по сей день остается популярным деликатесом во многих японских ресторанах?
Рыба фугу: кто она?
Рыба фугу относится к виду иглобрюхих рыб. Всего в мире насчитывается около 100 видов иглобрюхих, которых можно встретить в тропических водах, например, в Тихом океане, Красном море, а также в пресноводных водоемах, таких как река Амазонка.
Фугу – это маленькая рыбка, обычно размером с ладонь. На теле фугу нет чешуи, но ее кожа покрыта иглами-колючками различной длины (отсюда и их название). Есть у рыбы фугу еще одна известная особенность, которая очень часто обыгрывается в поп-культуре: при приближении опасности, она надувается в шар, увеличиваясь в размерах примерно в три раза.
Чем опасна рыба фугу?
Как мы уже сказали, практически все жители планеты осведомлены о том, что есть рыбу фугу довольно опасно.
Но знаете ли вы в чем именно опасность? Уж точно не в её внешнем виде.
Все дело в том, что в организме фугу накапливается очень опасное химическое вещество тетродотоксин, от которого не существует антидота. Этот яд примерно в 1000 раз токсичнее цианида и является нейротоксином – он блокирует каналы между телом и мозгом, поражая нервную систему. Как следствие возникает паралич, отказывают легкие и сердце, и животное или человек, контактировавший с ядом, умирает в течение нескольких минут.
Очень важный момент: фугу накапливает яд, но не производит его самостоятельно. Откуда же берется смертельно опасный токсин?
Все очень просто. Фугу – хищная рыба, которая охотится на самом дне на моллюсков, крабов и морских ежей. Некоторые обитатели морского дна являются ядовитыми, и их яд в желудке рыбы преобразуется в тетродотоксин, который накапливается в печени, икре и молоках, а также на коже.
То есть, если не давать рыбе фугу есть ядовитых морских гадов, то она не будет опасна?
Все именно так.
Эту особенность рыбы фугу ученые установили уже очень давно и даже проверили в лабораторных условиях, что если «посадить на диету» малька фугу и вырастить его без доступа к ядовитым моллюскам, то в органах такой рыбы нет ни грамма яда.
Но почему-то это открытие не произвело фурор в Японии. И по сей день от десяти до двадцати человек в год умирают, отведав неправильно разделанную рыбу фугу.
Ради чего люди идут на смертельный риск, неужели фугу настолько вкусная?
В Японии есть одна очень популярная пословица: «Глупец тот, кто ест фугу, но и тот, кто не ест – глупец тоже».
Поклонники этого экстремального деликатеса утверждают, что вкус рыбы фугу не сравнить ни с чем другим: настолько он утонченный, гладкий и непередаваемый. Но у фугу есть еще один секрет, который заставляет гурманов возвращаться к ней вновь. Считается, что у правильно приготовленной рыбы есть еще и наркотический эффект. Высший пилотаж в приготовлении фугу – оставить ровно то количество яда, которое позволит ощутить эйфорию и легкое, буквально секундное онемение.
Именно этому мастерству повара учатся не менее трех лет, прежде, чем приступить к работе с рыбой фугу.
Любители национального японского деликатеса встают на защиту рыбы фугу, заявляя, что те 10-20 людей, которым не повезло пережить трапезу, готовили фугу у себя дома, не придерживаясь строгих правил разделки. И в общем-то они правы.
Теперь стало понятно, почему ни на кого не произвело должного впечатления выведение неядовитой фугу. Без этой своей экстремальной изюминки фугу становится просто еще одним видом белой рыбы – вкусной, но ничем не выделяющейся.
Ученый объяснил появление ядовитой рыбы фугу в Средиземном море
https://ria.ru/20210420/ryba-1729133496.html
Ученый объяснил появление ядовитой рыбы фугу в Средиземном море
Ученый объяснил появление ядовитой рыбы фугу в Средиземном море – РИА Новости, 20.04.2021
Ученый объяснил появление ядовитой рыбы фугу в Средиземном море
Ядовитая рыба-шар (фугу) стала постоянным обитателем Средиземного моря из-за глобального потепления, для человека встреча с ней не несет угрозы, однако.
.. РИА Новости, 20.04.2021
2021-04-20T16:57
2021-04-20T16:57
2021-04-20T17:01
в мире
испания
италия
япония
новости – туризм
туризм
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn21.img.ria.ru/images/42467/19/424671992_0:31:1024:607_1920x0_80_0_0_3950d6c0fd32be21c34434eeb5e0da70.jpg
АНКАРА, 20 апр – РИА Новости, Алена Палажченко. Ядовитая рыба-шар (фугу) стала постоянным обитателем Средиземного моря из-за глобального потепления, для человека встреча с ней не несет угрозы, однако употреблять ее в пищу опасно для жизни, заявил РИА Новости турецкий ученый-ихтиолог, доцент университета Мерсина Дениз Айас.Рыба иглобрюх, известная в Японии как фугу, – одна из самых ядовитых морских рыб. Однако ежегодно тысячи людей употребляют ее в пищу в Японии и Корее, где ее готовят по определенным правилам. Однако нарушения этих правил нередко приводят к смертельным исходам.
Ареал обитания иглобрюха – теплые воды Индийского и Тихого океанов.Ранее турецкие СМИ сообщили о смерти 54-летнего капитана Мустафы Алака, который стал в Турции очередной жертвой употребления в пищу рыбы фугу, всего по этой причине в 2020 году в стране умерли девять человек.”Я бы не сказал, что в последнее время наблюдается какое-то нашествие ядовитых рыб фугу, которым пугают туристов и местных жителей. Эта рыба уже около 30 лет живёт в Средиземном море, она дошла до Италии, Испании. Возможно, её стали чаще ловить и пытаться съесть, а этого делать нельзя – она ядовитая. Но на этом её опасность для человека заканчивается”, – сказал собеседник агентства.По его словам, хотя фугу живет рядом с берегом, любит заливы и уютные ниши, она никогда не нападает на человека.”Мифы об этой рыбе питают ненужный страх и отвращают людей от купания в море. Между тем в истории ихтиологии известны лишь два случая нападения фугу на человека, то есть цифра ничтожна. Главное – этих рыб ни в коем случае нельзя есть.
Фугу нельзя трогать, потому что, будучи хищником, она может укусить”, – отметил Айяс.Фугу мешает миграции других видов рыб, на некоторых из них нападает и представляет опасность для них, сказал ученый.”Но это естественный процесс, любой вид рыб может быть опасным для другого вида. Сейчас рыба фугу нашла свою нишу в Средиземном море, климатические условия благоприятствуют их присутствию здесь. Это уже местный вид, он больше никуда не уйдёт и остаётся в этом регионе. Средиземное море примерно в течение тысячи лет окончательно превратится в тропическое”, – сказал Айяс.Будут появляться новые виды рыб, ранее не свойственные этому морю, баланс еще будет не раз меняться, это естественный процесс, добавил ихтиолог.”Люди склонны оценивать морских обитателей со своей позиции – корыстной и экономически обоснованной: если мы используем рыб в пищу, то ничего против них не имеем, они для нас “хорошие”. А кого не едим, и кто мешает нашему промыслу, тех мы записываем в “плохие” и вредные, начинаем бороться с ними.
Но для меня как для ученого такой подход кажется не слишком справедливым по отношению к животному миру и нашим средиземноморским рыбам”, – добавил Айяс.
https://ria.ru/20200608/1572537481.html
https://ria.ru/20191122/1561437211.html
https://radiosputnik.ria.ru/20201208/ryba-1588254711.html
испания
италия
япония
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2021
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.
xn--p1ai/awards/
1920
1080
true
1920
1440
true
https://cdnn21.img.ria.ru/images/42467/19/424671992_0:0:912:683_1920x0_80_0_0_f70d68db8c6fef1f83273e80b18ae00d.jpg
1920
1920
true
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
в мире, испания, италия, япония, новости – туризм, туризм
В мире, Испания, Италия, Япония, Новости – Туризм, Туризм
АНКАРА, 20 апр – РИА Новости, Алена Палажченко. Ядовитая рыба-шар (фугу) стала постоянным обитателем Средиземного моря из-за глобального потепления, для человека встреча с ней не несет угрозы, однако употреблять ее в пищу опасно для жизни, заявил РИА Новости турецкий ученый-ихтиолог, доцент университета Мерсина Дениз Айас.
Рыба иглобрюх, известная в Японии как фугу, – одна из самых ядовитых морских рыб. Однако ежегодно тысячи людей употребляют ее в пищу в Японии и Корее, где ее готовят по определенным правилам. Однако нарушения этих правил нередко приводят к смертельным исходам. Ареал обитания иглобрюха – теплые воды Индийского и Тихого океанов.
С Днем океанов! Красота, ужас и загадки обитателей глубин
8 июня 2020, 08:00
Ранее турецкие СМИ сообщили о смерти 54-летнего капитана Мустафы Алака, который стал в Турции очередной жертвой употребления в пищу рыбы фугу, всего по этой причине в 2020 году в стране умерли девять человек.
“Я бы не сказал, что в последнее время наблюдается какое-то нашествие ядовитых рыб фугу, которым пугают туристов и местных жителей. Эта рыба уже около 30 лет живёт в Средиземном море, она дошла до Италии, Испании. Возможно, её стали чаще ловить и пытаться съесть, а этого делать нельзя – она ядовитая. Но на этом её опасность для человека заканчивается”, – сказал собеседник агентства.
По его словам, хотя фугу живет рядом с берегом, любит заливы и уютные ниши, она никогда не нападает на человека.
“Мифы об этой рыбе питают ненужный страх и отвращают людей от купания в море. Между тем в истории ихтиологии известны лишь два случая нападения фугу на человека, то есть цифра ничтожна. Главное – этих рыб ни в коем случае нельзя есть. Фугу нельзя трогать, потому что, будучи хищником, она может укусить”, – отметил Айяс.
Фугу мешает миграции других видов рыб, на некоторых из них нападает и представляет опасность для них, сказал ученый.
Ученый рассказал, как себя вести при встрече с рыбой-шаром в Турции
22 ноября 2019, 03:31
“Но это естественный процесс, любой вид рыб может быть опасным для другого вида. Сейчас рыба фугу нашла свою нишу в Средиземном море, климатические условия благоприятствуют их присутствию здесь. Это уже местный вид, он больше никуда не уйдёт и остаётся в этом регионе. Средиземное море примерно в течение тысячи лет окончательно превратится в тропическое”, – сказал Айяс.
Будут появляться новые виды рыб, ранее не свойственные этому морю, баланс еще будет не раз меняться, это естественный процесс, добавил ихтиолог.
“Люди склонны оценивать морских обитателей со своей позиции – корыстной и экономически обоснованной: если мы используем рыб в пищу, то ничего против них не имеем, они для нас “хорошие”. А кого не едим, и кто мешает нашему промыслу, тех мы записываем в “плохие” и вредные, начинаем бороться с ними. Но для меня как для ученого такой подход кажется не слишком справедливым по отношению к животному миру и нашим средиземноморским рыбам”, – добавил Айяс.
Накопители яда. Что нашли ученые в рыбе из сибирской реки
8 декабря 2020, 17:07
“Фуга смерти” на улицах Берлина – Культура Израиля
Множество разных людей населяют улицы города. Почти все разговаривают по мобильному телефону. Женщина, несущая сумки с рынка; подросток в тюбетейке, увлеченный книгой; охранник сканирует территорию; и мальчик куда-то спешит.
Над ними клубок электрических проводов; рядом проезжает автобус, а на заднем плане возвышается башня Шалом. Все это сопровождается грохотом, создаваемым гудками автомобилей, ревом двигателей, звонками телефонов, разговорами людей и воем полицейских сирен.
Так Тель-Авив представлен в комиксе Тима Динтера, открывающем книгу комиксов «Груз». Весной прошлого года Динтер и еще два немецких художника — Ян Файндт и Йенс Хардер — приехали в Израиль на три недели. Трое израильских художников — Йирми Пинкус, Руту Модан и Ги Морад — провели время в Германии. Проект «Груз» был детищем Хардера и Гёте-Института в Тель-Авиве, и каждому из художников было поручено выразить свои впечатления в юмористических статьях.
«Когда в Израиль приехали немцы, мы пытались говорить о значении этого жанра», — говорит Пинкус. «Мы знали, что собираемся создать тип журналистики, но вопрос заключался в том, где каждый из нас возьмется за нее. Точно так же, как есть все виды журналистов — репортеры, аналитики, публицисты, обозреватели и т.
д. — каждого из нас привлекало его комиксами в другом направлении».
Действительно, каждое из предложений в книге (которая была опубликована в двух изданиях, английском и немецком) демонстрирует совершенно разный стиль: от сфокусированного, основанного на фактах отчета до стиля личной колонки и, наконец, отчета о расследовании.
Проект был одним из многих, инициированных к 40-летию установления дипломатических отношений между Израилем и Германией. Вечернее мероприятие пройдет в старой тель-авивской ратуше на улице Бялик с передвижной выставкой, сопровождающей книгу, с иллюстрациями, фотографиями и предметами, связанными с проектом.
Мы тоже можем это сделать
Комическая журналистика — относительно молодой жанр, который медленно набирает обороты. Его корни восходят к 1980-х, когда несколько комиксов доказали американцам, что этот носитель может также передавать сложные, серьезные истории взрослым. Самая известная из этих книг — «Маус», получившая Пулитцеровскую премию Арта Шпигельмана, в которой рассказывается о жизни его отца во время Холокоста, доказывая, что комиксы могут служить инструментом для документирования истории войн, убийств и личных травм.
Со временем документальные комиксы начали проникать в традиционную журналистику. В 2004 году Шпигельман использовал комиксы для освещения Республиканского национального съезда для жителя Нью-Йорка; другая газета опубликовала в комиксах профиль безногого водителя грузовика, а журналы начали публиковать музыкальные обзоры, культурные статьи и личные колонки в формате комиксов.
Самым известным активным журналистом-карикатуристом в наши дни является Джо Сакко, который провел много месяцев в зонах противостояния – Палестинской автономии и Боснии – и публиковал свои впечатления в газетах и книгах (см. вставку).
«Это визуальный мир, и люди реагируют на визуальные эффекты», — говорит Сакко в одном из интервью. «С помощью комиксов вы можете поместить интересную и достоверную информацию в довольно приятный формат».
Тем не менее, одним из ограничений этого привлекательного формата является его непригодность для оперативного сообщения новостей.
«Мне потребовалось четыре месяца, чтобы завершить работу над статьей для журнала «Груз», — говорит Файндт.
Читатели сопровождают его в поездке по Израилю, встречают людей, которых он встречает, присоединяются к нему на ритуальной церемонии обрезания и отправляются в Синайскую пустыню. Наиболее интересной частью статьи является раздел, в котором Файндт беседует с пятью женщинами-бедуинками в одной из непризнанных деревень в Негеве. Описав их сложную правовую ситуацию, он позволяет им описать, как введенные против них ограничения влияют на их повседневную жизнь.
«Я слышал о положении этих женщин, и этот вопрос вызвал у меня любопытство», — говорит Файндт, который женат на израильтянке и несколько лет жил в Израиле. «Я не понимал, как они могут жить в Израиле и не пользоваться теми же правами, что и остальное население. Когда друг предложил мне посетить одну из их деревень, я ухватился за эту возможность. Я предпочел сосредоточиться на гражданах, живущих в нестандартные обстоятельства, чем на клише об Израиле».
Где подобия
Многие журналисты-мультипликаторы предпочитают включать в рисунки свое собственное лицо, тем самым подчеркивая, что информация передается с их точки зрения.
«Комиксы не дают объективной журналистике никаких преимуществ перед текстом и фотографиями», — говорит Пинкус. «Если нужно сообщить о террористическом акте, например, текст и фотографии предпочтительнее — во-первых, из-за оперативности, но также из-за их способности более эффективно передавать подробную информацию. Комиксы имеют преимущество в других видах журналистики, в более личные репортажи, что увеличивает важность наблюдающего художника».
Поэтическое произведение Пинкуса в «Грузе» бросает вызов читателю и требует от него следить за статьей, которая разворачивается одновременно на трех уровнях. Читатели должны следить за стихотворением «Фуга смерти» Пола Целана; лаконичный текст, описывающий опыт Пинкуса в Германии; и иллюстрации, изображающие туриста Пинкуса и связывающие два текста.
«Я решил провести эксперимент, — объясняет Пинкус. «Я взял стихотворение Целана с собой в Германию. Я не знал, что буду с ним делать, но все это время оно было со мной, в моем кармане».
Пинкус рассказывает, что во время своего путешествия он искал в университетах предметы и места, связанные с образами в поэме.
«Я был как охотник, — говорит, — все время искал. В какой-то момент я понял, что история простая, туристическая, не очень интересная — пришел, позавтракал, поехал в Берлин — как опыт любого туриста, который приезжает в Германию на две недели.Но поскольку я был в созерцательном настроении, с этим стихотворением в кармане, я в конечном итоге построил рассказ об эклектичном туристическом путешествии, которое качалось взад и вперед в ритме стих.”
В отличие от Пинкуса, Модан посетила Германию впервые. Как человек, выросший в семье, бойкотировавшей эту страну, Модан признается, что оказалась в эмоционально заряженном месте, и ей было трудно сформулировать тему для своей статьи.
«Обычно я предпочитаю придумывать истории, — говорит она. «Мне никогда не приходилось заниматься подобным заданием. Так как у меня маленькие дети, я поехала всего на одну неделю.
Я была занята все время, собирая материал, и мне потребовалось четыре дня, чтобы понять, как это место меня чувствовать.”
В конце концов Модан выбрала путь, который она называет “документацией ожидания”. Ее статья состоит из серии иллюстраций, каждая из которых изображает множество фигур на каком-то месте где-то в Берлине.
«Это образ туриста, приехавшего сюда на неделю. Я просто осмотрелась вокруг», — говорит она. «Я понимал, что это большой город, в котором много всего происходит, но только через несколько дней я понял, как много всего происходит под поверхностью, сколько истории там произошло».
Модан решил вставить в каждую иллюстрацию неприметную деталь, намекающую на прошлое: газета со статьей об одном из людей Гитлера; плакат ко Дню освобождения (день вторжения союзных войск в Берлин) и т. д. В отличие от фотографии, которая увековечивает ситуацию в определенный момент, Модан чувствует, что иллюстрации увековечивают постоянную ситуацию, к которой добавляется личный ракурс художника.
Действительно, шесть статей в «Грузе» представляют шесть разных точек зрения на реальность, наглядно демонстрируя, что существует более чем один способ совмещения журналистики и комиксов.
Музей слияния в Лионе, Франция
Музей слияния Coop Himmelb(l)au в Лионе представляет собой перевернутую какофонию нарезанной и парящей стали, что отражает его расположение и даже эклектичные коллекции внутри
Музея слияния на восточном возвышении. Фото: Quentin Lafont Местный гид говорит мне, что Наполеон Бонапарт так любил Лион, что хотел, чтобы его мавзолей стоял на южной оконечности городского полуострова — в месте слияния рек Роны и Соны, где он мог бы смотреть на слияние рек целую вечность. воды в Марсель. Но я не могу себе представить, чтобы Наполеон был менее счастлив на своем нынешнем месте упокоения, утонувшем глубоко в парижской груди Дома Инвалидов, в окружении кариатид, в благоговейном красном порфире. Гид утверждает, что история поддерживает его. В 1793, когда город пал, сопротивляясь Французской революции, огромная Лионская площадь Белькур была завалена телами, а ее величественные общественные здания были разрушены; единственным памятником, который они хотели построить, была огромная каменная колонна на руинах города с надписью «Лион вел войну со Свободой!» Лиона больше нет!» Но, кажется, Наполеон думал иначе.
Авторы и права: Квентин Лафон
Но проблема обветшалой, постиндустриальной портовой части города, которую пытается решить Музей слияния Coop Himmelb(l)au, пытается решить. Вы находитесь далеко как от площади Белькур, так и от очаровательных итальянских улиц на западном берегу Соны; это угол города. Унылый, сплющенный заброшенный район, только сейчас показывающий первые зеленые ростки возрождения с новыми быстро строящимися офисами и оживленной трамвайной пристройкой, быстро проходящей через нее. До железной дороги и огромной эстакады на север в город из Марселя единственной связью были бы огромные цепи, перекинутые через обе реки, чтобы сдерживать любого водного врага.
Музей, открытый в декабре прошлого года, представляет собой своего рода слияние: слияние двух городских коллекций, одной из коллекций естествознания, впервые созданной как «Кунсткамера» в 1777 году, а затем дополненной тысячами экспонатов, привезенных миссионеры-евангелисты; другой — этнографическая коллекция городского миллионера-промышленника 19-го века Эмиля Гиме. За 250 лет город накопил коллекцию палеонтологии, минералогии, зоологии, энтомологии, этнологии и египтологии, насчитывающую более двух миллионов артефактов, разбросанных по разным местам или хранящихся. Заказчик, региональный совет Роны, хотел, чтобы новый музей объединил коллекцию, придал ей смысл, сделал ее понятной для непрофессионалов и создал знаковое здание, которое произвело бы впечатляющее впечатление на пользователей и объявило бы о себе городу и всему миру как музей нового типа.
- Кредит: Квентин Лафон
- Кредит: Квентин Лафон
- Центральный коридор между выставочными залами ведет обратно к слиянию. Предоставлено: Quentin Lafont
- Сценография выставки была передана в руки различным дизайнерам, и у каждого из них есть особое чувство. Предоставлено: Quentin Lafont
- Сценография выставки была передана в руки различным дизайнерам, и у каждого из них есть особое чувство. Кредит: Квентин Лафон
12345
Широко треугольный в плане и 90 м в самом широком месте, музей 2 площадью 46 500 м не сжимается фиолетовым и был назван «чем-то замечательным, что должно вызывать любопытство» откровенным фронтменом Coop Himmelb(l)au Вольфом Ди Приксом. Расположенный прямо на носу полуострова, он вырисовывается во всех направлениях, особенно заметно с эстакады, и представляет собой автокатастрофу из бетона, стальной облицовки и стальной конструкции, покрытой стеклом. Прикс стремится придать значения всем формам, и сборке здесь придается некоторый смысл порядка, поскольку она разбита на «плинтус», «облако» и «кристалл»; различие действительно помогает.
В хороший день вы, очевидно, можете увидеть их разноцветные ручьи, но в этот унылый день две серые реки лениво слились воедино, несмотря на зимнюю зыбь, которая, казалось, выталкивала лодку из строя.
123
Внутри все сводится к опыту, который начинается в Кристалле и огромном стальном вихре гравитационного колодца музея, который встречает вас при входе. Это больше, чем жест, это основная поддержка, которая снижает общую потребность в стали для Crystal на треть, всасывая застекленный фасад глубоко в центр пространства. Лестницы, эскалаторы и пандусы, которые изгибаются и изгибаются в пространстве, так же помогают вам перемещаться по огромному стеклянному пространству, как и куда угодно. Есть лифты, но пандус — это просто излишество, своего рода культурный беспорядок, который может показывать экспонаты по пути к четырем уровням зала, как Нью-Йоркский маршрут Райта Гуггенхайма, разрывающий свою спираль.
Лифты и пандусы ведут в центральные вестибюли между залами; своего рода сложенный каньон пространства, вырезанный, чтобы по мере подъема можно было смотреть вниз, позволяя свету падать вниз от фонаря, который проходит вдоль него и соединяется со стеклянной стеной на южном конце, открывая вид на слияние. После сильных потрясений в вестибюле в Кристалле это кажется гораздо более недооцененным. Вы могли бы противопоставить упадку этой циркуляции «черные ящики» без окон самих залов, сформированные в соответствии с формами, которые проявляются на стальном фасаде. Сценография для этих комнат была предоставлена разным дизайнерам, поэтому существуют разные подходы к обработке разных коллекций, некоторые из них более успешны, чем другие. Сами коллекции эклектичны; современная скульптура может появиться на выставке, посвященной человеку эпохи неолита; кажется, что если коллекция действительно придает ей национальную значимость с точки зрения исследований, это не очевидно. Экспонаты выборочны и следуют направленным нарративам; куратор музея Николя Дюпон признает это, но утверждает, что цель состоит в том, чтобы привлечь внимание людей и семей, которых ранее традиционные музеи пугали.
Музей — это своего рода мавзолей — оба хранят мертвые вещи — и, как мог бы утверждать Наполеон в своем утонувшем великолепии, они больше предназначены для наблюдателя, чем для зрителя. Именно эти фундаментальные отношения были ответственны за гражданский авторитет великих мировых институтов. Они считают само собой разумеющимся, что вещи в его стенах старше и важнее, чем мы можем себе представить, и существуют дольше, чем мы когда-либо могли бы.
- Подъезжая к городу по дороге с юга, музей заявляет о себе как об «культовой» форме. Предоставлено: Quentin Lafont
- Гравитационный колодец: лестницы, эскалаторы и пандусы, ведущие в залы и кафе-рестораны на верхнем уровне, с самого начала создают впечатление пользователя. Фото: Quentin Lafont
- Musée des Confluences, вид на юг: Рона слева и Сона, спрятанная за железнодорожной линией и приподнятой автострадой.
В крышу кристалла втягивается застекленный вестибюль «гравитационный колодец», доступ ко всему которому осуществляется с входной лестницы. Фото: Квентин Лафонт 9.0072 - Кредит: Квентин Лафон
- Кредит: Квентин Лафон
В крышу кристалла втягивается застекленный вестибюль «гравитационный колодец», доступ ко всему которому осуществляется с входной лестницы. Фото: Квентин Лафонт 9.007212345
Музей слияния ни в коем случае не является плохим примером этой типологии; по ходу дела, наверное, неплохой; в его формальном языке есть ясность, хотя и метафорическая, а опыт посетителей местами характеризуется пьянящей драматичностью. Но меня это беспокоит, потому что его главная мотивация дизайна — заявленное желание выразить турбулентность и перемены. На 15-м году беременности следует задаться вопросом: если общество и средства, с помощью которых оно общается, изменились даже за это время, то в какой момент эти формы застывшего потока перестают быть актуальными — сами «устаревают»? И что мы говорим, если опыт превалирует над экспонатами? Несмотря на это, когда на него нажимают, Прикс непреклонен в том, что его ответ был бы таким же, если бы он снова разработал его.
Столкнувшись с похожей головоломкой, Пей, например, выбрал вневременную пирамиду в Лувре, Мис — классическую ограду и интерьер скомпрометированной гибкости в Берлине, а Седрик Прайс — теоретическую структуру «дворца веселья», подверженную постоянным изменениям и изменениям. переизобретение. Все они пытаются по-своему разобраться с непреложной истиной нашей собственной смертности, реагируя на место артефактов, отслеживающих наше время на планете. Музей слияния Coop Himmelb(l)au — дерзкий и смелый, вращающийся памятник, который пытается вовлечь весь полуостров в свой бешеный вихрь — чтобы генерировать энергию, которой не хватает этому постиндустриальному полуострову. Это может служить цели с точки зрения развивающегося урбанизма, но мне интересно, было ли во всей этой осязаемой суматохе какое-то место для музея, чтобы рассмотреть решение, которое сразу следует за бурным слиянием рек; чтобы выразить их спокойствие, а не только их хаос; если для музея стоячие воды должны быть глубже?
- Музей слияния рек застрял между реками и инфраструктурой на своей постиндустриальной территории.
